Вне закона - Страница 36


К оглавлению

36

А мне зачем? Да как сказать… от убитого в наследство мне достался маленький кожаный чехол, в котором нашелся кусок серой бумаги с нарисованной на нем карандашом схемой. На схеме были выведены кривоватые прямоугольнички, обозначавшие некий «склад», еще «лодочный сарай» и «причал», была там дорожка, ведущая от «причала» к «дровяному складу», и жирный крестик в его углу. Немного. Но учитывая тот факт, что убитый эту простенькую схемку старательно прятал, принадлежал к банде и был убит, я счел ее заслуживающей немалого интереса. Почему? Пока не знаю, но что-то за всем этим есть, наверняка. Что-то может лежать в этом самом дровяном сарае. И если кто-то хочет это заполучить, значит оно того стоит, нет?

Еще шериф знал имя покойника — Пэт Браун, но никто не запрещал никому называться так, как ему охота, поэтому имя могло возникнуть ровно в тот момент, когда убиенный пересек границу города, въехав в него. Или даже позже. Разве что имя… люди часто меняют фамилии, оставляя неизменными имена, просто потому, что слишком легко проколоться, выдумав себе еще и его. А вот назваться Брауном — это все равно что Ивановым. Тем более, что люди криминального склада редко пользуются здесь фамилиями, предпочитая им клички, а татуировка с черепом в петле свидетельствует о том, что покойный угодил сюда все же не случайно. Так что фамилию смело можно отметать, а вот имя пока держим в уме.

В общем, как я уже сказал, шериф Хадсон даже задницу от стула не оторвал для того, чтобы смерть этого самого Брауна расследовать. Чужой человек, не местный, что о нем печься? Да и уже потом судьбой его никто не поинтересовался. Надо было кому-то — вот и застрелил. Местный закон нарушен, конечно, нельзя стрелять ни за что, но жителей города это никак не коснулось. Так что в сущности всем плевать.

— А с кем он хоть уехать-то мог? — спросил я тогда шерифа, вынудив слегка задуматься.

Подумав немного и почесав в затылке, Хадсон уверенно ответил:

— Не знаю.

Дальнейшего развития в форме «надо поинтересоваться» его мысль не получила, он счет ее вполне законченной и совершенной. Разве что спросил, отпив пивка:

— А тебе зачем?

— Да интересно просто. Приехал вот так человек, вроде и бандит, а жил здесь тихо, а потом он с кем-то уехал из города и тот его грохнул.

— Ну да, — кивнул Хадсон, — так и бывает. Прятался, например, а потом его нашли. Опять же например.

Ну да, так это и выглядит. Только вот бумажка со схемой добавляет всему этому интриги. Не за нее ли грохнули? А если за нее стоило грохнуть, то почему? Что там такого нарисовано?

И опять же не просто нашли, потому что убиенный с убийцей, похоже, вместе уехал, то есть доверял тому. Хотя бы настолько.

Отношения с Хадсоном у нас к тому времени были хорошими, скорее даже дружественными. Причин к тому было несколько: я снабжал его всякой оружейной справой льготно, у нас были общие интересы — шериф был раньше аутфиттером, а я охотником, пользовавшимся помощью этих самых аутфиттеров подчас, так что на было о чем поговорить, да и здесь оба охотились. Ну и самое главное — никто из нас не был, насколько мы сами помнили, в прошлой своей жизни преступником. Нет, за что-то мы сюда оба угодили, понятное дело, но вот за что именно… Но профессией это не было ни у кого из нас, это точно.

Первый мой разговор с шерифом состоялся в ту ночь, когда я застрелил у себя во дворе Гарри — продавца из конкурирующего магазина. Разговор был недолгим, событие особого интереса у шерифа не вызвало, тут это в пределах правил — залез в чужой двор, а хозяин тебя поймал. А учитывая что еще и поджечь хотел, и все улики на лицо — так вообще все нормально. Убийство Джока и вовсе повода к беседе не дало, для Хадсона все было в нем ясно и понятно, тем более весь салун в свидетелях, а вот следующая встреча наша состоялась примерно через пару недель после того, как я занял подле Сули место бывшего рестлера.

Салуны на Главной улице, естественно, составляли центр городской жизни. У кого были на них деньги, только там вечера и проводил. В салунах пили, там же посещали бордельных девиц, продолжая обогащать Сули, и там же играли — в общем, поводов для драк и прочих безобразий хватало за глаза. Делили девок, спорили из-за проигрышей, ну и просто разбирались почему кто кого толкнул. Многие, я думаю, ходили туда исключительно для того, чтобы на все это полюбоваться. Там же, в салунах, распространялись все новости, там заключались сделки, там появлялись новые приезжие, в общем — пульс местной жизни именно там прощупывался лучше всего. Да и для приезжего лучшей справочной не найти — зайди в салун, купи стакашек бурбона и расспрашивай того же бармена. И если по морде не получишь, то выяснишь все что надо. Это уже как лотерея.

Благонравием эти места, понятное дело, не отличались,

До смертоубийств в барах доходило нечасто, все же границы допустимого соблюдались, а убийство считалось в немалой степени моветоном, а вот дрались ежевечерне, обычно даже не единожды. Не так посмотрел, не то сказал, задел плечом проходя — ругань, звуки ударов и грохот опрокидываемой мебели, рывок вышибал в сторону дерущихся и обычно продолжение битвы уже на улице, куда Рок и Бак с Тадом вышвыривали бойцов. А так даже до ножей доходило нечасто, обычно все заканчивалось разбитыми сопатками и изрыгаемыми угрозами, на которые мало кто внимание обращал. Все же некая мера существовала.

Это обычно. Но бывало и так, что битьем по морде дело не ограничивалось.

Наступил октябрь, начало холодать, пошли мелкие и частые дожди с холодным ветром — обычная местная осень. Жизнь у меня к этому времени вроде как окончательно оформилась и устаканилась — магазин с мастерской работали, в доме я уже обжился и даже проблема дефицита женского общества была решена благодаря Сули. В общем, появилась какая-то житейская устроенность и даже оптимистичный взгляд в будущее прорезался — не пропаду уже, мол. Ну, если сам не нарвусь.

36