Вне закона - Страница 81

Вообще кавказцев здесь много. Как и много их в криминале «верхнего мира». Там они перемешаны с преступниками славянскими и несмотря на возникающие конфликты, в основном с ними сосуществуют. Здесь же сосуществования не получилось. Никакие верхние законы здесь никого не сдерживают, оружия хватает, поэтому хоть поначалу кавказцы и начали расселяться в чисто русские места, их оттуда довольно быстро выжили. До войны не дошло, но отношения сразу накалились настолько, что стало ясно, что мира не быть. И тогда все «апельсины» и прочая масть воровская с южных окраин начала переселяться в ничем не примечательный городишко Кроу-Хилл, который был организован, как я понимаю, под англоязычных, но они там не задерживались. Вниз по реке жило много мексиканцев, много мусульман, все время случались конфликты, так что место освободилось. А кавказцы, как оказалось, эту нишу заняли удачно — и мусульман среди них хватает, и бойцов, и вообще публика агрессивная. Так что место под солнцем они себе там заняли.

Выращивали там траву и мак в больших количествах, ну и всякое легально съедобное вроде кукурузы и фруктов. Как и в любом другом месте жить с криминала у них не получалось. Воровской жизни на всех не хватало, и даже «коммерсантов» много не требовалось, так что многим пришлось вернуться к банальному крестьянскому труду.

А вот Гела торговал мылом и всяким копченым мясом, с чего, как я понимаю, жил довольно неплохо, а сейчас еще и в нашем городишке неплохо расторговался, так что все время норовил угощать. Он даже каюту первого класса себе снял, а в пути его сопровождала молодая филлиппинка, которая как раз в каюте его и ждала, с мужчинами в ресторане ей делать нечего, предполагалось. Может и правда нечего, потому что Гела сообщил, что она до сих пор ни на одном известном ему языке ни слова сказать не могла. В общем, в роскоши, можно сказать, путешествовал.

В общем, рассказывать о поездке и нечего, дошли и дошли. Пил немного, только пиво, сдерживался. Ел за двоих, правда, потому что все равно делать больше нечего. На палубу ходил, на берега смотрел. Гелу слушать уже на второй день обалдел, потому что он говорил лишь о том, какой он крутой. Если ты пытался сменить тему разговора, он перебивал и возвращался к беседе о себе. На третий день уже хотелось его выкинуть за борт и я отсел за барную стойку, не слушая призывов вернуться в компанию.

На четвертый показался Доусон и я вздохнул с облегчением, тут же взявшись собирать свои немногочисленные пожитки. Засиделся я на месте, дуреешь все же на этом пароходе и еще в такой компании, любым приключениям рад будешь. Впрочем, вся толпа пассажиров гурьбой повалила на берег чуть ли не вперегонки.

Где искать «Девственную Розу» Сули мне объяснила. Город я уже более или менее помнил, так что уверенно направился на Мэйн-стрит, попутно проверяясь на предмет не увязался ли кто-нибудь за мной. Но слежки не заметил, хоть это ничего и не значит. За отелем «Риверсайд» свернул направо, в неширокий переулок и почти сразу оказался у черного хода борделя. Служебного, если точнее. И постучал в массивную деревянную дверь.

В двери открылось окошко, в окошке показалась широкая морда с расплющенным носом, которая относительно вежливо спросила:

— Чем помочь?

Я протянул ему конверт:

— Это для Хайди. Нужно с ней поговорить.

— Как представить?

— Друг Сули, из Батлер-Крик.

— Жди.

Окошко захлопнулось. Ждать пришлось минут десять, я даже подумывал насчет того, чтобы побарабанить в дверь, потому как парадный вход был еще закрыт. Рано, до полудня еще двадцать минут. Затем дверь распахнулась и на пороге показалась женщина в ковбойских сапогах, джинсах, клетчатой рубашке. Узкое очень худое лицо с тонким, слегка горбатым носом, широкий рот с тонкими же губами. Когда она дежурно улыбнулась, короткая верхняя губа уползла к носу, открыв не только зубы, но и десны.

— Заходи, — сказала она. — На сколько ты здесь?

— Несколько дней, зависит от… всякого, — чуть затруднился я мотивировать заявление.

За дверями оказалась подсобка с несколькими грубо окрашенными дверями. Одна из дверей была приоткрыта и вела на лестницу. Мужик, что открыл мне дверь, стоял здесь же. Габаритов он был таких, что даже Рок, вышибала нашего борделя, на его фоне потерялся бы.

— Пошли, покажу комнату, — сказала Хайди.

Когда она говорила, ее верхняя губа двигалась как-то странно, словно своей жизнью жила, поэтому я решил, что она ее пластикой исправляла в свое время. Не знаю, какой была губа раньше, но если это считать «исправленным»… не знаю, не знаю.

Сама Хайди была высокой, худой, костлявой, и если в прошлом она была проституткой, в чем никаких сомнений, то трудно сказать каким она успехом пользовалась. Лично мне нужно было бы выпить достаточно много.

Лестница выходила в главный зал борделя, в пока еще закрытый бар. Еще один здоровяк протирал стойку в ожидании открытия, какая-то тетка мела пол в зале, еще одна расставляла стулья за столами. У дальней стены, как и в Батлер-Крик, рядком стояли игровые столы, стол для «крэпа» и рулеточный. Полный набор услуг.

На втором этаже лестница воткнулась в еще один холл, небольшой, с диванчиками, на которых сейчас сидела стайка привычных уже азиаток, еще растрепаных и явно неготовых к приему клиентов. Они громко разговаривали на своем языке, стараясь перекричать друг друга и попутно хохоча, и проходящая Хайди шикнула на них, после чего настала тишина.

Еще этаж, еще коридор, но тут двери уже пошире расставлены. Никакие части коридора не отделены, в конце его окно, а мне, как оказалось, в последнюю дверь направо. Хайди отперла ее, пропуская меня вперед, протянула ключ: