Вне закона - Страница 91

— И в твоей спальне…

— Нет, нет, нет! — она даже ладони выставила, словно собираясь меня оттолкнуть. — Никто не заглядывает в спальни. Никогда. Равно как и в уборные.

— А когда я шел лесами, то…

— Следили. Оттуда, — она показала взглядом на потолок. — Ты сделал то, что от тебя ожидали, и тогда тебя начали играть дальше.

Она так и сформулировала, что на русском лучше не передашь: «Тебя начали играть».

— Кто играет?

— Откуда играют, кто?

— Кто ведет шоу. Не надо задавать мне слишком много вопросов, я на них ответить все равно не смогу. Я всего лишь «диспетчер игры» и у меня пожизненное за убийство. У всех диспетчеров пожизненное, чтобы они точно все время были здесь.

— А взамен?

— Деньги на бордель. Вообще деньги. Я не могу разориться, для шоу это плохо, мой бордель будет вечным. Ну, пока я еще жива чтобы им рулить.

— И много вас таких?

— Несколько в каждом городе. Немного.

— И кто?

— В городе? Не скажу. Какая тебе разница?

— Шериф? — совершенно наобум предположил я.

— Разумеется, — вздохнула она. — Все шерифы. Ну и что? Хадсон, как мне кажется, хороший друг для тебя, нет?

— А информацию, о которой я у него спрашивал…

— Он узнал у тех, кто ведет игру, разумеется.

Можно и не расспрашивать. Кощей и Хохол, почти наверняка. Сом и Колян? Сули как услышала мои мысли, сказала:

— И твои друзья с «Бурлака». Но это ведь не так плохо, верно? Кем бы ты был без них? Где бы ты был? Игра, если ты живой, всегда окупается.

— Все местные «богатые и знаменитые»?

— Нет, не все. Далеко не все.

Ну и главный вопрос:

— Золото существует?

— Конечно! Все всегда существует, ты понимаешь? Играют только тех, кто нравится зрителю, а в конце любой игры есть приз. Золото — большой приз. Если ты уцелеешь, но его не получишь — рейтинги упадут, там… ты меня понял. Люди хотят героев и хэппи энды. Если тебя играют, ты нравишься зрителям. Если ты погибнешь, они расстроятся, но это элемент игры. А вот если ты победил и не получил приз — это не игра.

— А ты со мной только из-за игры?

— Какой чувствительный, — засмеялась Сули. — Какая разница? Чем ты недоволен? Из всех мужиков в Батлер-Крик со мной спишь только ты. И только тебя одного играют, с большим призом в конце. Остальные, если ты помнишь, копают уголь, например. Им не встретились совершенно случайно торговцы, у которых есть залежалый товар как раз по твоей специальности. Согласен?

— Пожалуй.

— И как ты думаешь, — Сули подалась вперед, — я бы привела к тебе Хуана если бы ты мне был безразличен? Я приехала сюда совсем с другой целью.

— Это может быть частью игры, — пожал я плечами.

— Может, — ничуть не возмутилась она. — Но разницы это все равно не делает. А может и не быть. Живи легко, пользуйся всем, что дарит тебе жизнь. Если не будет игры, здесь станет совсем плохо. Для меня, по крайней мере, — добавила она с усмешкой.

* * *

Хорошо идти вдоль реки, думать о чем хочешь и не вспоминать о головной боли. Теперь я помню что это за Шоу. Сначала появился Проект, потом большая компания «Дженерал коррекшн», владевшая сетью частных тюрем, потом компания пришла в Проект и тюрьмы исчезли. А люди сидели перед телевизорами и компьютерами, с замиранием сердца следя за разворачивающимися на самом настоящем Фронтире кровавыми и жуткими историями. И никого не было жалко, потому что здесь, в Проекте, одни преступники.

Я не смотрел, мне не было интересно. Но я знал, естественно, как любой человек по факту знает о любом идиотском шоу, которое показывают по вечерам и о котором все говорят.

«Outlaw», все смотрели «Outlaw». Это было больше чем все остальное, живые люди, настоящие смерти. Камеры везде, незаметные дроны висящие надо всем. Я представляю, как вся Америка, и не только Америка, глядели на то, как я шел, там, далеко внизу, через лес. А позавчера они свистели перед экранами, восхищаясь тем, как я завалил этих двоих через стену.

Да, это любят. Это обсуждали. Об этом говорили все. И откуда вся эта популярность старых моделей оружия? Вот из этого самого Шоу. Шоу больше чем мир. Новые звезды, новая мода.

Вон Слипи Уилл сидит в кофейне. Продал кому-то что-то, какой-то мужик ушел от него. А вообще и вправду хипарь, волосы в дредды заплетены, бородка паклей, глаза голубые, морда прыщавая. Совсем в Дикий Запад по стилю это место превратить не получается.

Я зашел на верандочку, подошел к нему. Слипи вопросительно посмотрел на меня. Я уселся на стул напротив, аккуратно достал из-под куртки револьвер, щелкнул курком, взводя, так, чтобы Слипи услышал.

— Какие проблемы? — спросил он. — Я тебе должен или ты мне должен?

На лице ничего не дрогнуло, он даже улыбался.

— Никто никому ничего не должен, — сказал я. — Я даже грабить тебя не собираюсь. Но если ты не ответишь на мой вопрос, то я тебя убью.

Он вскинул брови в удивлении, пожал плечами. Руки его лежали на столе, я их видел, а вот мой ствол был направлен ему в живот под столом.

— Что за вопрос?

— Твой друг Шнобель.

— Говорят что умер, — снова пожал он плечами. — Пару лет назад.

— У него была карта, которая досталась Питу Брэдли.

— Была.

— Какое место было на карте?

— Если я не скажу, ты меня грохнешь? — уточнил он.

— Точно.

— А если скажу, то сколько заплатишь?

Ничего себе.

— Я тебя не грохну.

— Это не оплата, — возразил он совершенно спокойно.

— Сотню.

— Три. Без торга.

— Хорошо.

— Покажи деньги.

Револьвер у меня в левой руке, так что никакие трюки не пройдут. Я правой залез во внутренний карман куртки, вытащил оттуда пачку купюр.